Анания и Сапфира - Страница 33

Симон вытянул кусочек папируса и принялся его внимательно изучать. Временами он отрывал взгляд от документа и задумчиво смотрел в сторону, пытаясь вникнуть в странноватый стиль юридических формулировок и заодно обдумывая, как выманить у Иезекииля 120 денариев. Но его волновала и вторая проблема: после такого разбоя Камень имел все основания опасаться того, что супруги донесут на него властям.

— Скажи мне, Анания, — молвил он, — знает ли Сапфира о твоей лжи?

— Н-нет.

— А мне сейчас Дух Святой шепчет, что знает.

— Но ты же обещал, рабби, что с моей женой ничего не случится!

— На все воля Божья, — смиренно констатировал Симон.

После этих зловещих слов Анания совсем упал духом. Не только ему, но и его доброй и нежной Сапфире угрожала смерть. Но ведь еще утром они собирались жить долго и счастливо! Как такое могло произойти?! Или все это кошмар, бесовское наваждение? Что же делать?

Плотник собрал все свои силы и внезапно, резким и отчаянным рывком попытался освободиться. Державшие его апостолы разлетелись в стороны и упали на неровный каменный пол подземелья, но Петр успел глубоко, по самую рукоять, вонзить нож в грудь Анании…

Он умирал долго и мучительно. «Как жаль, что не удалось пожить. Всё пролетело как один день, и что хорошего я видел? Только Сапфиру… Что с нею будет?! Скоро она вернется в обитель… Как же ее спасти? Как?!»

Князь апостолов нагнулся над умирающим, вытащил из его груди нож и вытер окровавленное лезвие об одежду плотника. В этот миг Анания, превозмогая боль, немного привстал, посмотрел Петру в глаза и попытался что-то сказать. Но вместо слов в подземелье раздался раздирающий душу стон, столь странный и пугающий, словно он доносился из иного мира. Внезапно из уст Анании хлынула кровь, его голова откинулась, руки задрожали, и вдруг плотник замер, устремив вверх остекленевший взор.

— Иаков, ты из нас самый небрезгливый, так опусти его веки да обыщи хорошенько, не приведи Господь останется что-нибудь ценное, — распорядился Симон.

— Да-а, в грехе помер, как собака, — покачал головой Андрей Первозванный.

— Отлетела душа в ад, — поддакнул и заодно подытожил Фома.

Недоросток Иаков тщательно обыскал труп, но, к большому сожалению христиан, «добра» не обнаружил. Петр удрученно хмыкнул и велел Иову с Иеремией спрятать тело пока во дворе — ночью его предстояло закопать на близлежащем пустыре.

— Да как придет Сапфира, приведите ее сюда, — добавил Камень, — ты же, Иаков, прибери тут, посыпь песочком.

После того, как «порядок» был наведен, Кефас отослал подчиненных. А трое апостолов продолжили совещание.

— Одни неприятности, — пожаловался Фома.

— Ой, не говори, — опечалился Симон. — И Анания, подлец, подвел.

— Он свое получил, — промолвил Андрей, осторожно ощупывая травмированное при падении плечо. — Но остается Стефан, а с ним так легко не разделаешься. И тут я предлагаю проявить хитрость и смекалку. — Немного помолчав, Первозванный многозначительно прибавил: — Как тогда…

— Это ты о чем? — насторожился Фома.

— Ну, Иешуа мы сдали властям, и Стефана пора.

Нужно было видеть реакцию Петра и Фомы на слова Андрея! Они побледнели, задрожали и стали тревожно озираться, словно ожидая, что кто-то очень страшный придет к ним из темноты. Заметив, в какой мистический ужас он неосторожным словом поверг своих подельников, Первозванный тоже испугался и теперь напряженно всматривался в неосвещенные факелами участки подземелья. Да, дорого обошлось апостолам их предательство! Иисус Христос частенько являлся к ним в галлюцинациях, злобно ругаясь, угрожая и всё норовя отхлестать своих бывших учеников по физиономиям. Безумный, совершенно ничтожный при жизни человек, который не смог работать даже плотником, в больных и пустых головах религиозных аферистов превратился в бога. И теперь они пугали Иешуа бен Пандирой себя, друг друга и всех остальных.

Но на этот раз апостолам повезло: привидение не явилось.

— Ты что, совсем сдурел?! Зачем напоминаешь?! — яростно набросился Кефас на брата.

— Да я о Стефане говорил, — отталкивая «князя», оправдывался Андрей.

— Ну успокойтесь же вы! — закричал Фома и с большим трудом растащил братьев-апостолов. Раскрасневшиеся и запыхавшиеся, они свалились на табуретки и мрачно уставились на пол. Увидав их раскаяние, рабби Неверующий возрадовался и, немного выждав, пока буйные святые окончательно успокоятся, продолжил: — Со Стефаном, понятно, так и поступим. Но до этого еще далеко. А вот Сапфира скоро вернется, и с нею надо что-то делать.

— Она опасная свидетельница, — Первозванный поднял глаза и вопрошающе посмотрел на собеседников. От его взгляда будто повеяло могильным холодом.

— Это так, — кивнул Петр, — но меня больше всего возмущает ее моральный облик. Несомненно, что она знает о лжи мужа, может, даже сама его и подговорила. Просто не пойму, как Господь терпит таких людей, сих мерзких и чудовищных грешников.

— Это только до поры, до времени, — успокоил брата Андрей. — Анания уже в лапах Дьявола.

— Действительно, — согласился с Кефасом Фома, — вот так не щадя своих сил молишься, проповедуешь, подготавливаешь Страшный суд и Конец света, а другие, коих мы окрестили водой и Духом Святым, деньги утаивают! Это ж только подумать!

Апостолы сложили монеты обратно в мешочек и еще долго возмущались неблагодарностью своих подручных да размышляли над тем, как навести в обители порядок. Требовались самые решительные и суровые меры, иначе малохольные и потому слабо управляемые прихожане могли совсем выйти из подчинения.